Глядя на нынешнее изобилие записей всевозможных музыкальных исполнителей, от которых ломятся полки многочисленных специализированных магазинов, трудно поверить, что в Запорожье так было не всегда. Идеологический контроль над музыкой в СССР был суровым. А достать желанные записи оказывалось невероятно трудно. Но ведь доставали, ухитрялись! И записывали на рентгеновской пленке. И крутили по ночам приемники, вылавливая в эфирной трескотне знакомые звуки. И покупали пластинки из-под полы… В общем, есть о чем вспомнить, так что начнем!
«На ребрах»
Запорожье. 50-е годы. В послевоенном городе появляются радиолы. Начинается пластиночный бум! «Правильные» запорожцы слушают «Рио-Риту», Шульженко, Утесова и, как пишет местная пресса тех времен, «затаив дыхание, в тысячах квартир наслаждаются мелодиями Чайковского и Шопена, слушают записи речей любимого Ильича…». «Неправильные» предпочитают слушать Петра Лещенко, Александра Вертинского и «бацать рок». Последние занятия – рискованные. Эмигранты Лещенко и Вертинский – «пошляки» и «белогвардейцы», а рок-н-ролл – «тлетворное влияние Запада, которое отравляет души молодежи». Записи «низкопробных пошлых куплетов» и «вульгарных песенок» купить можно только на «туче» – барахолке в районе Кривой бухты (чуть позже на Зеленом Яре). И это, скорее, даже не совсем пластинки. «На ребрах» и «на бедрах» – так запорожцы 50-х называют аудионосители запрещенных песен. Секрет названия прост – музыка кустарно записывается на рентгеновской пленке с видом анатомических деталей человеческого тела. Такие пластинки служат недолго, но позволяют слушать не те песни, которые рекомендует советская идеология, а те, которые поет и просит душа!
«Раскапывают мусорные ямы»
Вторая половина 50-х. В запорожском эфире появляются коротковолновики и первые нелегальные радиостанции. С помощью самодельных передатчиков-«шарманок» (или «приставок») музыка с тех самых «ребер» доносится до широкой общественности. Вернее, той ее части, которая живет в радиусе нескольких километров от нелегального «диджея». Знакомство с творчеством белоэмигрантов и ритмами буги-вуги нравится не всем. «По просьбам трудящихся» компетентные органы нещадно борются с теми, кто, цитируем, «раскапывает мусорные ямы и тащат оттуда давно забытые пластинки разных пошляков». Пока наказание за это – только изъятие радиоаппаратуры и публичное «пропесочивание».
«Доктор, я слышу голоса»
60-е годы. Наконец-то стационарные радиоприемники не нужно регистрировать в милиции и платить за них абонентскую плату – 36 рублей в год. Культовая вещь – портативный транзистор «Спидола», пришедший на смену огромным ламповым приемникам. Стоимость продукта рижского завода «ВЭФ» равняется месячной зарплате советского рабочего, и ее часто дарят на новоселье и свадьбу – иногда даже с дарственными надписями на аппарате. При этом «Спидола», словно латвийская диверсия против советской идеологии, хорошо принимает западные радиостанции. «Вражеские голоса» («Голос Америки», «Радио Свобода», «Немецкая волна», «Русская служба Би-би-си»…) – один из редких способов знакомства советских меломанов с творчеством каким-нибудь заграничных рок-групп. Впрочем, голоса вокалистов этих самых групп зачастую разобрать очень сложно – он с трудом прорывается через помехи, которые создают специальные радиовышки-«глушилки».
Примета времени: если молодые патлатые парни запираются друг с другом в отдельной комнате, это отнюдь не вызывает ни у кого подозрений относительно их сексуальной ориентации. Всем ясно – ребята слушают, например, "Час джаза" на "Голосе Америки" - программу, открывающую для них мир западной музыкальной культуры.
Ленин вместо Леннона
Вторая половина 60-х. «Радиохулиганство» получает свое определение в Уголовном кодексе, а возле остановки «12 апреля» открывается магазин «Грампластинки». Здесь есть 14-я соната Бетховена, народная «Дубинушка» и даже речь Ленина «Что такое Советская власть»?». Зато бесперспективно искать, например, «Естедей» от «Битлз» или «Дом Солнца» группы «Энималз». Пластинки с модными песнями можно купить сугубо «с рук». Основные их поставщики в Запорожье – интуристы, заморские студенты либо товарищи, вернувшиеся из загранкомандировок. Впрочем, провоз записей зарубежных рок-групп приравнивается к идеологической диверсии, а значит, в случае провала гарантирует неприятности с могущественным КГБ.
Из-за этого «пластов» – очень мало, желающих к ним приобщиться – чрезвычайно много. Поэтому на «черном музыкальном рынке» фигурируют цены в половину месячной зарплаты. Да и требуется предусмотрительность – заветные черные диски, бывало, подделывают. Могут, например, «впарить» старую, «запиленную» пластинку, которую выдают за новую посредством нанесения тонкого слоя ваксы. Могут переклеить «лейбл» на диске. Могут, например, речь Владимира Ильича вложить в конверт из-под заграничного «пласта». Чего только не бывает!
«Романтика»!
Конец 60-х. Запорожские парни отращивают себе прически. Раньше они стриглись сугубо под бокс, полубокс или максимум – позволяли себе отрастить чубчик. А тут вдруг заводят себе «патлы» и бакенбарды – «под битлов». Партийно-комсомольские чиновники на местах демонстрируют категорическое неприятие новой молодежной моды. Стенгазеты пестрят слоганами в духе «сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст», рисуя карикатурный портрет битломана – неряшливого, хулиганистого, аморального типа. Ливерпульскую четверку как только не клеймят – от «лохматых жучков» до «буржуазного выверта в искусстве».
Тем не менее, размноженные на тысячах бобин записи легендарных «Битлз» без устали крутят не менее легендарные портативные проигрыватели «Романтик». Во второй половине 60-х эти «катушечники» – единственная возможность взять модную музыку с собой на «вылазку» или на дачу. Правда, батареек этого «шика» хватает всего часа на четыре, поэтому приходится брать запасной комплект.
Лейся песня! Из окна!
Начало 70-х. Запорожцы уже не только слушают «вражеские голоса», но и записывают их на бобинные магнитофоны. Стереофонический «мафон» может себе позволить практически каждый меломан – надо только потратить на него пару-тройку зарплат или заработанные на летней студенческой «шабашке» деньги. Катушечный аппарат «Ригонда» имеет размер с прикроватную тумбочку. Для того чтобы переписать пленку у приятеля, такой агрегат надо, обливаясь потом, тащить к нему домой, а потом тем же «макаром» обратно.
Кстати, местные виртуозы перекладывают записанное с «голосов» на ноты. А потом выдают все это на танцах. Что очень чревато последующими «тасканиями» по горкомам и обкомам!
Особый шик – выставить бобинные «Яузу» или «Комету» на подоконник, распахнуть окошко и дать возможность насладиться песнями Высоцкого, Галича или Окуджавы всем окрестностям своего двора.
Паша-джаз-папаша
Вторая половина 70-х. Единственная советская компания звукозаписи «Мелодия» время от времени выпускает пиратские «синглы» западных музыкантов – маленькие пластинки на четыре песенки. Жутко дефицитные крохи от «Битлз», «Роллинг Стоунз», «Криденс» и даже «Дип Перпл»! Впрочем, бал правит все тот же «черный рынок». Ведь, как пишут запорожские газеты, в фаворе у молодежи «новый вид хвастовства» – записать на магнитную пленку «суперультрамелодию» и «бродить себе по проспекту». Благо, уже появилась культовая переносная «Весна-306»! Появление кассетных магнитофонов, которые можно запросто таскать с собой, существенно облегчает распространение музыки. Кассеты можно легко менять, передавать друг другу, ими гораздо проще пользоваться.
Так вот модных «Фараонов», «Энималз» или Адамо для своей «Весны» можно раздобыть разве что у какого-нибудь «Паши- джаз-папаши» – «короля музыкальной «тучи». У такого «Паши» можно купить модный «пласт» за 40 рублей или переписать на свою бобину несколько хитов за «пятерку».
«Дубовка» – рай меломанов
Первая половина 80-х. Запорожские меломаны по воскресеньям устремляются в Дубовую рощу. Здесь есть возможность приобрести или обменять аудиозапись. Одна бобина тут может «затянуть» на «червонец», а пластинка – на 70-80 рублей (что-то около половины зарплаты рядового интеллигента). В лидерах «чартов», по версии газетчиков, – «бездарные группы, привлекающие не вокальными данными, а пошлыми репликами, непристойными воплями. Ансамбли клевещут на нашу страну, проповедуют секс и насилие». Наказывают нелегальных шоу-бизнесменов по всей строгости закона – тюремный срок и конфискация имущества.
«Неофашист» Хулио Иглесиас
Вторая половина 80-х. В Запорожье всего две государственные студии звукозаписи. Здесь можно записать песни Антонова, Пугачевой, «Синей Птицы» или Тото Кутуньо. В то же время запорожские правоохранители отчитываются: в 1985 году задержано 18 человек, продававших записи с песнями эмигрантов. Токарев, Жемчужный, Розенбаум, Новиков… Все они «идеализируют белогвардейщину, восхваляют патриотизм белых офицеров, расписывают прелести жизни в свободном обществе и воровскую романтику». Достается и отечественным рок-группам – «чернят советский строй». Что уж говорить о западных исполнителях. «Хулио Иглесиас – неофашизм», «Пинк Флойд» – извращение внешней политики СССР», «Тина Тернер – секс»… Да уж, веселые были времена!
|Комментировать [3]