Пиджаки с широкими плечами, набриолиненные коки, брюки-дудочки, обтягивающие юбки… Пришло время вспомнить о самых ярких персонажах 50-х годов пришлого века. Речь, конечно же, о стилягах.

Правильные штаны
«Сегодня слушает он джаз, а завтра – Родину продаст» – этот знаменитый лозунг родился именно тогда, в далекие 50-е, вместе со стилягами. Сегодняшней молодежи трудно понять, как это – нельзя носить ту одежду, которую хочется («Это не по-советски!»). Нельзя слушать ту музыку, которая нравится («Это морально разлагает!»). Нельзя танцевать тот танец, ритм которого так соответствует безудержной энергии юности («Это идолопоклоничество перед Западом!»). И, тем не менее – так было. Например, в первой половине 50-х, запорожские парни и мужчины щеголяли исключительно в широченных брюках. Правильная ширина брючин послевоенных бесформенных штанов из черного драпа – 32 сантиметра и ни миллиметром меньше! В парикмахерских запорожцев тогда стригли только под «бокс», «полубокс» и лишь в виде исключения под «польку». Затылок советского мужчины 50-х должен был выбрит. А у будущих мужчин даже не только затылок – во времена раздельного обучения запорожские мальчишки лишь в классе седьмом узнавали, кто из одноклассников блондин или брюнет. До этого момента школьникам была позволена всего одна прическа – «под машинку». Список «правильного и неправильного» существовал и в танцах: «На школьных вечерах обычно звучали польки и вальсы, «па-де-катры» и «па-де-грассы». Лишь где-то с середины 50-х власти немного отступили и разрешили танцевать доселе нежелательные танго и фокстроты под любимую всеми «Рио-Риту». Но ничего более!» – вспоминает запорожский школьник тех времен, а ныне пенсионер Борис Павелко.
Самый первый стиляга
 

>После такого экскурса в историю представьте себе, какую «бомбу» взорвало в середине прошлого века появление на запорожских улицах молодых людей абсолютно непохожих на всех. Стиляги, как утверждают многие, появились в Советском Союзе после Московского фестиваля молодежи и студентов в 1957 году. Мнение ошибочное – например, в нашем родном Запорожье стиляг помнят уже с 1955-го. Причем само слово «стиляга» появилось еще раньше – фельетон с таким названием вышел в популярном сатирическом журнале «Крокодил» еще в марте 1949 года. Его автор, некто Беляев, увидел первого стилягу вот так: «Он имел изумительно нелепый вид: спина куртки ярко-оранжевая, а рукава и полы – зеленые; таких широченных штанов канареечно-горохового цвета я не видел даже в годы знаменитого клеша; ботинки на нем представляли собой хитроумную комбинацию из черного лака и красной замши. Юноша оперся о косяк двери и каким-то на редкость развязным движением закинул правую ногу на левую, после чего обнаружились носки, которые, казалось, сделаны из кусочков американского флага, – так они были ярки».

«Пожар в джунглях»

 
Спустя пару лет сами «пижоны» гордо приняли имя «стиляги». В рабочее Запорожье стиляжничество докатилось к середине 50-х, когда из обычного «западничества» уже превратилось в своеобразную субкультуру с особой элегантностью – в одежде, прическах, жестах и образе жизни. В воспоминаниях очевидцев сохранилось даже имя запорожского пионера субкультуры, вернее его прозвище – некий Марик. А теперь сенсация! Впервые в запорожской прессе (как минимум со времен едких фельетонов в партийных газетах) появилось описание того, как же выглядел первый на запорожском «Бродвее» (об этом чуть позже) стиляга. Начнем с брюк: «узкие, коротковатые, зеленого цвета с широкими манжетами внизу». Такие «дудочки» зачастую шились даже из палаточного брезента. Характерная особенность – штанины шириной 19-22 см. Ушитые до невозможности брючки-«чулочки» иногда нельзя было надеть или снять без мыла. Вернемся к нашему Марику: «пиджак серого цвета с широкими покатыми плечами, большим выкатом и застежкой на одну пуговицу». Еще одна важная для каждого стиляги деталь – пестрый галстук: «длинный, широкий внизу с изображением пальмы и обезьян». Такие дикие по тем временам атрибуты «Made in China» с экзотическими пальмами, паутинами, девицами в рюмках, драконами называли «пожаром в джунглях». Особенность галстука – завязывание непременно на микроскопический узел.

Ботинки на «манной каше»

 
Что у нашего пионера-стиляги на ногах? «Коричневые туфли на толстой каучуковой подошве белого цвета». О таких «колесах» говорили: «на манке». «Манную кашу» из каучука наваривали умельцы в мастерских по ремонту обуви. Подошва обуви самых отъявленных модников шла слоями: темный каучук, светлый каучук. И все сантиметров десять в высоту!
Венчал голову нашего стиляги «великолепный кок – этакий гребень из собственных волос». Начесанный и набриолиненный чуб-«кок» – один из главных атрибутов стиляг, противовес традиционному полубоксу. Его делали самостоятельно, иногда даже с помощью вазелина. Ну, или с помощью продвинутых парикмахеров. Стоило это удовольствие около 15 рублей, что считалось дорого. Впрочем, к какой-нибудь Иде или Свете, освоившей на свой страх и риск модную стрижку, в запорожских парикмахерских выстраивались длинные очереди.
Запорожский «Бродвей»

 
Во всех больших городах СССР своими модными «коками» стиляги выходили хвастаться на Бродвей. Причем наряду с Москвой и Питером, где «Бродвеем» нарекли соответственно улицу Горького и Невский проспект, свой «Брод» имело и Запорожье – легендарную «стометровку» на проспекте Ленина от горсовета на углу Парковой (ныне горотдел милиции и улица Леонова) до гастронома Когана на Металлургов. «Гуляющих на этом участке проспекта было настолько много, что тротуара не хватало и из-за этого на проезжей части дороги на расстоянии метра от пешеходной дорожки отбили маркировочную полосу», – вспоминает Запорожье 50-х экс-запорожец Ефим Гуральник. «Чуваки» же старой части города предпочитали «хилять» по «Пижон-стрит» – улице Карла Либкнехта (участок современного проспекта Ленина от улицы Анголенко до Леппика).
 
«Чувихи» и «барухи»

Для девушки, чтобы прослыть стилягой, было достаточно ярко краситься и носить прическу «венчик мира» (вокруг головы завивали волосы и укладывали в форме венца) или «бабетта» (как у Бриджит Бардо в фильме «Бабетта идет на войну»). Особым шиком считались узкие короткие (но еще не «мини») юбки, обтягивающие бедра. Впрочем, стильных «чувих» или «барух», как называли девушек стиляги, в Запорожье было не так уж и много. Малейшей несоветской детали в одежде или даже минимального применения косметики было достаточно, чтобы девушку заклеймили, как «легкодоступную» и «проработали» на комсомольском собрании. Вот такое стихотворение «Дівчині-стилязі» в 1957 посвятил модницам запорожский поэт Петро Ребро: «Хіба у тім життя наглибший зміст, щоб накладать помаду, фарбу, пудру на щоки, брови, губи, вії, ніс?»
Кстати, из-за нехватки в своих рядах девушек стилягам-парням нередко приходилось танцевать рок-н-ролл друг с другом. Без танцев они не могли – «бацать рок» было главным времяпровождением запорожских «пижонов».

Диверсия в стиле рок
 

Первые рок-н-ролл, буги-вуги, шейк и твист в Запорожье сплясали именно стиляги. «Эти танцы были просто запрещены и их в 50-е танцевали только стиляги. А их было немного…» – вспоминает запорожанка Лидия Хвощ. Впрочем, запорожских поклонников ритмической музыки это не останавливало, они прибегали к небольшим «идеологическим диверсиям» – периодически совершали набеги на танцплощадки (например, в парке Металлургов) и школьные вечера. Пока звучали «па-де-катры» и фокстроты, стиляги, вооружившись пластинками с рок-н-роллом, подбирались к проигрывателю и, выбрав удобный момент, «включали свой компакт-диск». «Враз выскакивало несколько пар в круг, и пока учителя или комсомольские активисты соображали в чем дело, они зажигательно отплясывали», – вспоминает запорожский писатель Анатолий Светлицкий.
«Пейте дети кока-колу…»

 
Естественно поведение хулиганов не могло остаться незамеченным соответствующими органами. «Если мальчики начинали чуть-чуть буянить, например, на танцах, то к ним подходили ребята их БСМ – бригады содействия милиции. Могли снять ремень и отрезать пуговицы на брюках. Нарушителям, чтобы брюки не упали, приходилось держать их руками – тут уже не до танцев и драк», – рассказывает запорожанка Людмила Хмельнова. Милиция и дружинники гоняли стиляг – брюки уже правильных сантиметров нещадно распарывались ножницами, «кричащие» галстуки и расписные «гавайки» резались, а дерзкие вихры обрабатывались машинками. Плюс ко всем бедам запросто можно было лишиться и комсомольского билета, а вслед за ним и места в институте.
Впрочем, запретный плод сладок, и чем больше было репрессий, тем больше запорожских подростков заводили «коки», учились «бацать рок» и обзаводились «бедрами», «ребрами» и даже «скелетами собственных бабушек» – музыкой кустарно записанной на рентгеновской пленке с видами анатомических деталей человеческого тела. Особо не утруждая себя заучиванием текстов на английском языке, запорожская молодежь под западные ритмы напевала слова собственного «антисоциального» сочинения:
Не ходите дети в школу,
Пейте дети кока-колу
Дети школа не для вас
А для вас лабает джаз…
Были же времена – обычная ныне кока-кола считалась буржуазным алкогольным напитком, а джаз почти синонимом предательства Родины…

В статье использованы материалы из книги Анатолия Света «Мы выросли на «шестом»